Между ненавистью и любовью - Страница 31

Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. По спине Джоанны пробежала дрожь.

— О чем ты говоришь?

— Об ускоренном курсе начальной половой грамотности для молодых жен. Ты только что убедилась, насколько он тебе необходим.

— Так вот что это было? — еще не совсем понимая, к чему он клонит, наморщила лоб Джоанна. — Ты просто решил преподать мне урок? И не более?

— Надеюсь, ты не разочарована.

— Мне показалось… — она откашлялась, — что мы собирались его продолжить.

— Вряд ли это разумно при нынешних обстоятельствах, — сверкнул глазами Гейбриел. — Сегодня я, к сожалению, не имею под рукой средств, необходимых для безопасного секса.

Джоанна сдавленно рассмеялась.

— Ты выражаешься чересчур заумно! Как врач, проводящий опасный эксперимент над пациенткой.

— Я рад, что он завершился успехом.

— В самом деле?

— Естественно! — осклабился Гейбриел. — Не мог же я расстаться с тобой, так и не узнав, как можно разбудить в тебе страсть.

— Да, твоя гордыня не могла с этим смириться, — кивнула Джоанна. — По-моему, это основной твой грех, победивший даже вожделение.

— А его, как мне кажется, вскоре одолеет леность. — Гейбриел зевнул. — Ты останешься здесь или пойдешь спать в свою комнату?

— Предпочитаю спать в своей кровати, — холодно ответила Джоанна.

Встав, она подняла с полу зеленый халат, ощущая на себе насмешливый взгляд мужа, и, накинув мягкую ткань на плечи, направилась к двери, на ходу затягивая пояс. Гейбриел даже не окликнул ее, на что она надеялась до последнего момента. Очутившись в коридоре, Джоанна с горечью подумала, что порой только гордость остается опорой и утешением для человека, утратившего все мечты и надежды.

Понурившись, она быстро пошла по коридору к двери своей спальни, но внезапно какой-то странный звук привлек ее внимание. Джоанна вздрогнула и обернулась.

На верхней ступеньке лестницы стояла Синтия. Ее глаза сузились, на губах застыла змеиная улыбка.

— Так-так, моя дорогая! — прошипела мачеха. — Надеюсь, на этот раз ты не упустила своего шанса.

Джоанна ничего не ответила и повернула ручку.

Оказавшись в комнате, она прислонилась к двери и зажмурилась, чувствуя, что лишается последних сил. Прошло немало времени, прежде чем Джоанна успокоилась и взглянула в зеркало.

Увиденное потрясло ее до глубины души: на нее смотрела полуобнаженная незнакомка с растрепанными волосами, по бледному лицу которой струились слезы.

10

Лишь на рассвете Джоанна забылась тревожным сном. Ночь она пролежала, уставившись в темноту покрасневшими глазами, выплакав все слезы и тщетно пытаясь осмыслить случившееся.

Гейбриел, несомненно, страстно желал ее и не скрывал этого. Но, удовлетворив свою похоть, он остыл и утратил к ней интерес, после чего выгнал из своей спальни, а заодно — и из жизни.

Подобное уже случалось, но урок не пошел впрок, и она наступила на те же грабли.

Кусая костяшки сжатых в кулак пальцев, Джоанна укоряла себя за легкомыслие: разве можно было прыгать к Гейбриелу в постель после разговора о разводе?

Возможно, он вспомнил о своих обязательствах перед Синтией, с которой не собирался рвать отношения.

Об этом следовало не забывать и мне, напомнила себе Джоанна. Ведь Синтия предупреждала меня о серьезности своих намерений. Что ж, придется расплачиваться за ошибки.

Она подумала, что расплата наступит уже сегодня, и с головой накрылась одеялом, готовая пролежать в постели весь день. Но трусливо прятаться от брошенного ей вызова не позволяло чувство собственного достоинства. Она встала, приняла контрастный душ, чтобы взбодриться, и с гордо поднятой головой спустилась в столовую.

За столом, к ее облегчению, никого не оказалось. Видимо Синтия всерьез обеспокоилась возбужденным состоянием Гейбриела и теперь усердно его успокаивала.

Выпив немного апельсинового сока, Джоанна перешла к кофе с тостами и абрикосовым мармеладом. Размышления о свободе, свалившейся на нее как манна небесная, привели ее к грустному выводу, что она пока не готова принять этот дар. Мир, поданный ей на тарелочке, словно аппетитные устрицы, которые сами просятся в рот, вызывал у Джоанны страх и отвращение. Ей хотелось кричать от боли и плакать, как плачет мандрагора, когда ее с корнями вырывают из почвы.

Оставалось только надеяться, что у нее хватит гордости, чтобы в роковой день сделать решающий шаг за порог поместья.

Позавтракав, Джоанна отправилась на конюшню. Сейди выглядела мрачнее туч, затянувших в это утро небо.

— Что случилось? — спросила у нее Джоанна, беря упряжь для Малышки.

— Вчера мы с Джимми были в кабачке «Королевский дуб», — не поднимая глаз, произнесла дрожащим голосом девушка. — Там все судачили об Уэстроу. Меня до сих пор тошнит от услышанного.

— Люди обсуждают наш с Гейбриелом развод? — спросила Джоанна помертвевшим голосом.

— Нет, об этом никто даже словом не обмолвился, — удивленно взглянула на нее Сейди. — Неужели это правда? Только этого нам не хватало вдобавок ко всем прочим напастям!

Малышка тревожно встряхнула головой и покосилась на Джоанну, укоряя ее за невнимательность. Хозяйка погладила лошадь по лоснящемуся крупу и сказала, не оборачиваясь к Сейди:

— А мне казалось, что злые языки разнесли эту весть по всей округе.

— Может, из-за этого мистер Гейбриел и хочет продать Уэстроу? — спросила Сейди, чуть не плача.

Джоанна вздрогнула.

— Что ты несешь?! Гейбриел никогда не сделает такую глупость! Это же родовое поместье!